Это приложение к обзору об отношениях в межвоенный период и период Второй мировой войны между восточноевропейскими странами. Начало здесь;
Информация по теме: Хорти — последний приют адмирала
Этот материал, опубликованный в официальном издании российского информационного агентства ИТАР-ТАСС — журнале «Эхо планеты» (№ 36 (283) в сентябре 1993 года, под названием «Последний причал адмирала Хорти», был одним из первых, напечатанных в России сбалансированных материалов об адмирале Хорти:
Близкие Миклоша Хорти настаивали на семейном характере траурной церемонии, ссылаясь на последнюю волю покойного. И все же это событие приобрело политический характер. Министр иностранных дел Венгрии даже был вынужден разъяснять своему румынскому коллеге, что прибытие того или иного официального лица в Кендереш носит исключительно приватный характер и никак не связано с позицией венгерского правительства.
Впрочем, весьма болезненную реакцию Бухареста можно понять: делом всей жизни Хорти было возвращение Трансильвании в «лоно Венгрии», то есть отторжение этой
А в самой Венгрии кендерешская церемония разожгла давние споры об оценке исторической роли Хорти и вообще всей «хортистской эпохи». На газетных страницах и в устных выступлениях в Венгрии схлестнулись панегирики адмиралу как «мудрому государственному деятелю», который «больше всех других сделал для восстановления целостности и величия мадьярской нации после позора Версаля», с обличениями этого правителя, чья политика «принесла Венгрии неисчислимые жертвы и привела к оккупации страны Красной Армией».
(Тогдашний) премьер-министр Йожеф Анталл, кстати, историк по профессии, назвал регента в своем выступлении по телевидению «верным долгу патриотом, никогда не навязывавшим свою волю правительству, не прибегавшим к диктаторским методам, что отличает его от Франко или Антонеску». Миклош Хорти, по его словам, стал жертвой обстоятельств.
Попробуем же рассказать подробности, проследить на основании опубликованных документов самого Хорти, как все обстояло на самом деле.
...18 июня 1943 года Миклош Хорти отмечал свое 75-летие. Зная любовь адмирала (хотя и правителя сухопутной страны) к морю, германский фюрер преподнес своему другу поистине царский подарок — роскошную яхту. «У меня прямо перехватило дух... Не знаю, как и отблагодарить вас», — писал в тот же день Хорти Гитлеру. Аналогичные слова читаем и в другой его благодарственной депеше, когда гросс-адмирал Редер передавал Хорти этот дар (за отсутствием в Венгрии моря яхту спустили на дунайские волны).
В той депеше, кстати, отправленной сразу же после того, как Италия перешла на сторону антигитлеровской коалиции, адмирал коснулся и болезненных внешнеполитических проблем.
«Наиболее реальную опасность, безусловно, представляет русская экспансия, будь она царско-православная или сталинско-коммунистическая», — писал он. И впрямь главным врагом венгерского адмирала наряду с Румынией была Россия, был Советский Союз. Еще готовясь к свиданию с фюрером в апреле 1941-го и кое-что зная о «плане Барбаросса», Хорти своим аккуратным бисерным почерком записал: «Почему это монголам, киргизам, башкирам и прочим надо быть русскими? Если превратить существующие сегодня советские республики в самостоятельные государства, вопрос был бы решен. За несколько недель Германия сделала бы эту важнейшую работу для всего человечества».
Тогда, в 41-м, Хорти уверовал: не только СССР, но и вообще «русский экспансионизм», против которого он сражался с 1914 года, вот-вот будет повержен. В приветственной телеграмме Гитлеру, отправленной 22 июня, он назвал тот день «счастливейшим в своей жизни». Хорти благословил и вступление Венгрии в войну против СССР, хотя Гитлер был готов ограничиться лишь косвенным участием своего союзника в этой агрессии. Однако, боясь отстать от более прыткого румынского диктатора Антонеску, будапештский правитель отошел от своего твердого правила — вести военные действия только в пределах «тысячелетних границ» исторической Венгрии, не переходя через Карпаты. И был жестоко наказан.
Советский пропагандистский плакат (март 1944 г.), комментирующий политику нацистской Германии в те месяцы в отношении Венгрии и Румынии. На плакате слева изображены, соответственно, глава румынского правительства Антонеску (о нем подробнее см. на стр. 2 данного обзора) и глава венгерского государства Хорти, наряду с тогдашним руководителем Германии Гитлером, представленном на карикатуре в виде змеи.
После Сталинграда, после тотального разгрома на Дону Второй венгерской армии 75-летний Хорти начал мучительную переоценку ценностей.
Уйдем от столь любимых нами в прошлом исторических карикатур: Хорти вовсе не был узколобым фанатиком гитлеровского образца, каким его многие у нас представляли. Прошедший школу венского императорского двора, он прекрасно знал цену Геббельсу, Герингу, Риббентропу и иным приближенным фюрера, ибо неоднократно встречался с ними. Что же касается его отношения к самому «вождю германского рейха», то Хорти надеялся перехитрить Гитлера своей верноподданнической лестью, эдакой солдатской прямотой, да и четвертьвековым реноме борца против коммунизма.
Отправляясь в апреле 1943 года на очередную встречу с фюрером (вслед за Антонеску), Хорти поставил себе целью настроить Гитлера против румынского «кондукатора»
(В Румынии тогдашнего правителя маршала Антонеску, имевшего также должность премьер-министра при официальном главе государства — короле, официально именовали «conducător» — буквально «начальник», «руководитель», «управляющий», или «администратор». В современном значении слово «conducător» можно перевести и как «менеджер». В традициях эпохи 1930-1940-х неформальный титул «conducător» на русский язык советская пресса переводила как «вождь». Это делалось по аналогии с неформальным титулом Гитлера «фюрер» — вождь (от нем. führen «вести»), или титулом Муссолини — «дуче» (с итал. «duce» — со значением «руководящий», «лидер». От близкого по значению слова латинского слова «dux» происходит титул венецианских правителей-дожей и герцогский итальянский титул). Прим. Portalostranah.ru).
В домашних заготовках, написанных к свиданию в альпийском замке Клессхайм, Хорти делал упор на то, что Румыния, мол, ненадежный союзник и что поэтому венгерскую армию следует вывести с советской территории, дабы занять оборону в Карпатах.
В меморандуме же, переданном на самой встрече, доказывалось, что целью Антонеску на Восточном фронте является лишь возвращение себе Северной Трансильвании, которую перед войной Гитлер и Муссолини вернули Венгрии. По этой причине, упреждал Хорти, от Антонеску можно ждать всего, даже того, что он переметнется к англо-американским союзникам, тем более что в первой мировой Румыния воевала на стороне Антанты. А одновременно будапештская дипломатия сама тайно заигрывала с Англией и США.
Под знаком этой «политики качелей» прошел для Хорти и его премьер-министра Каллаи весь 1943 год: тут были и «приглашения» американцам с англичанами высадиться на Балканах, взяв под свое «покровительство» Венгрию, и заверения Гитлеру в «верности общему делу». Конечно же, с помощью агентуры, представленной в Будапеште на всех уровнях власти, Берлин знал об этих «маленьких хитростях». И периодически требовал от Хорти «поставить все на свои места». А тот стремился в обмен на «верность» выторговать у нацистской Германии статус привилегированного союзника, наложив тем самым лапу на Южную Трансильванию, которая еще оставалась у Румынии.
Наконец, в марте 1944 года в берлинской рейхсканцелярии решили, что эта игра Венгрии зашла слишком далеко. Советские войска уже форсировали реку Прут и вступали на румынскую территорию, Венгрия становилась ближним тылом Восточного фронта. И Берлин решил ее оккупировать, сохранив некую внешнюю легитимность этой акции, для чего ему был необходим Хорти — декоративный регент и верховный главнокомандующий.
18 марта адмирал был приглашен в хорошо знакомый ему замок Клессхайм. И сразу же почувствовал непривычную ледяную атмосферу. Вместо обсуждения вопроса об отводе мадьярских солдат с Украины хозяин без обиняков заявил, что вводит свои войска в Венгрию, дабы предотвратить «повторение итальянского предательства». Если же, добавил он, нам будет оказано сопротивление, в страну войдут не только германские, но и румынские дивизии.
Это был точно рассчитанный, безжалостный удар. Хорти потерял свое всегдашнее аристократическое хладнокровие и заявил в сердцах, что фюреру лучше было бы отправить эти свои войска на фронт против Красной Армии. Адмирал покинул зал переговоров, но не сам замок Клессхайм. А Гитлер, подержав в неведении своего строптивого союзника и выиграв необходимое время, возобновил переговоры, словно бы сменив гнев на милость. Он к тому времени уже знал, что вторжение в Венгрию состоялось, причем без единого выстрела. И потому стал говорить, что эта акция ничуть не ущемляет венгерского суверенитета и что он, фюрер, просит адмирала о дружеском одолжении — подписать документ, что немецкие войска приглашены самим Хорти. А румынскому «кондукатору», продолжал Гитлер, тут же будет приказано отправить подкрепления на Восточный фронт.
У Хорти были свои понятия о чести, и такого документа он не подписал. Однако начальник его генштаба передал из правительственного поезда в Будапешт приказ о том, что германских солдат в Венгрии следует встречать как «товарищей по оружию».
На следующий день в Будайском королевском дворце собрался Совет короны. В столице Венгрии уже хозяйничало гестапо, хватавшее даже близких к адмиралу людей, не говоря уже о левых, об активных антифашистах. Подавленный Хорти ограничился на совете вялым протестом против происходящего, заметив, что, «если бы вторглись русские, то было бы еще хуже».
Премьер Каллаи настаивал, чтобы Хорти оставался на своем посту главнокомандующего, не вмешиваясь в текущие дела, и тем самым «сохранил армию». Правда, сразу же после этого заседания премьер попросил убежища в турецком посольстве. Правительство возглавил венгерский посланник в Берлине, доверенное лицо Гитлера и Риббентропа — Стояи.
Фактическим же наместником в стране стал уполномоченный рейха и по совместительству посол Везенмайер, главным занятием которого стала ликвидация полумиллиона венгерских евреев. В этом деле он весьма преуспел, причем, стоит отметить, при попустительстве Хорти.
Мог ли все же последний хлопнуть дверью? Исходя из собственных представлений о дворянской и офицерской чести, и мог, и должен был. Демонстративно уйдя в отставку, он завоевал бы немало симпатий и в стране, и за рубежом. Да и рисковал-то он самое большее — домашним арестом. Но Хорти выбрал иное. Униженный, он все-таки остался в королевском дворце, рассчитывая, что в критический момент сможет вывести Венгрию из войны. Так советовал ему и ближайший его сподвижник граф Бетлен — проницательный политик англосаксонской ориентации (сам он ушел в подполье).
Критический момент наступил 23 августа 1944 года, когда молодой румынский король Михай арестовал Антонеску и перешел на сторону антигитлеровской коалиции. На Восточном фронте образовалась колоссальная брешь. Румынская армия, повернув оружие против Гитлера и Хорти, пошла освобождать Северную Трансильванию.
Воспользовавшись растерянностью немцев, Хорти убрал их ставленника Стояи и поставил во главе правительства надежного генерала. В подчинение верховного главнокомандующего вернулись полиция и жандармерия. Вокруг Будапешта началось сосредоточение верных адмиралу войск. Но ему теперь предстояло самое трудное — просить перемирия у Москвы. Об этом ему однозначно заявили западные союзники СССР.
Хорти прекрасно понимал, что большевики не простят ему ни белого террора в Венгрии в 1919 году, ни нападения на Советский Союз (о судьбе, ожидавшей его, свидетельствовала трагедия графа Бетлена, позже вывезенного из Будапешта в Москву «до выяснения вопроса» и погибшего без суда и следствия в Бутырках).
С другой стороны, речь шла о спасении Венгрии от полного разрушения, о сотнях тысяч жизней и... опять-таки о возможности претендовать после войны на те районы Трансильвании, где преобладало венгерское население. Но вместо перемирия Хорти вновь попытался решить трансильванскую проблему с помощью военной силы.
С непростительным опозданием, лишь в конце сентября 1944 года, посланцы Хорти объявились в Москве (их переправили через Словакию партизаны). Но даже добравшись до советской столицы, они продолжали тянуть время, пытаясь уклониться от безоговорочной капитуляции и объявления войны Германии. А Москва нажимала. Молотов, принявший делегацию, потребовал в 10-дневный срок удалить будапештскую администрацию из Северной Трансильвании.
Наконец предварительные условия перемирия были подписаны. Ночью 15 октября из резиденции Хорти на имя главы делегации в Москве ушла шифровка: если немцы предпримут атаку на королевский дворец в Буде, венгерские солдаты будут защищать его совместно с советскими (Красная Армия стояла тогда в ста километрах от Будапешта).
Но судьба распорядилась иначе. Едва по радио было зачитано заявление Хорти о выходе
Все приготовления регента и его окружения пошли прахом. Началась вакханалия террора. Война для Венгрии затянулась еще на полгода, принеся стране невиданные разрушения и страдания. В итоге на Парижскую мирную конференцию (29 июля — 15 октября 1946 года) Венгрия пришла с репутацией «последнего сателлита Гитлера» и получила весьма суровые условия мира.
А что же регент-правитель? Путчисты первым делом похитили его сына — Миклоша Хорти-младшего, игравшего активную роль в контактах с антигитлеровской коалицией. Морально сломленный, преданный большей частью своего офицерства, 76-летний адмирал... официально передал власть нацистскому режиму Салаши. Этого многие венгры не простили ему до сих пор.
Дальнейшая судьба Миклоша Хорти сложилась на удивление благополучно. Немцы увезли его в Австрию, а американцы, подержав немного в заключении, отпустили с семьей в Португалию, где он и завершил свои дни в 1957-м. Как свидетельствует невестка Хорти (вдова его сына Иштвана, погибшего в 1942 году), Сталин в 1946 году сказал тогдашнему венгерскому премьеру, что не настаивает на выдаче адмирала в качестве военного преступника. Как никак, старый солдат в конце концов просил у Москвы перемирия...
Информация по теме: Чехи и немцы: история непростого соседства
На иллюстрации с сайта русского вещания «Радио Прага» к приведенной публикации:
Одна из групп немецкого населения, во время высылки после окончания Второй мировой войны из Чехословакии в Германию.
Этот материал об истории чешско-немецких отношений был передан русской программой чешского иновещания «Радио Прага» 25/07/2009.
«2 августа 1945 года президент Чехословакии Эдвард Бенеш подписал декрет, лишавший чехословацкого гражданства большинство лиц немецкой и венгерской национальности, постоянно проживавших на территории Чехословацкой республики:
«Граждане Чехословакии немецкой или венгерской национальности, которые (ранее) получили по распоряжению оккупационных властей немецкое или венгерское гражданство, в день получения такого гражданства утратили право на гражданство Чехословакии».
Декрет не учитывал того, что при разделе чехословацкой территории после Мюнхенского соглашения 1938 года смена гражданства — за небольшими исключениями — была автоматической. Впрочем, президент Бенеш и его правительство и не собирались копаться в юридических тонкостях. Политическое решение они приняли еще до того, как чешские и словацкие земли были освобождены от нацистской оккупации.
Это решение Эдвард Бенеш сформулировал вскоре после возвращения на родину — вот фрагмент его выступления в Пльзене 15 июня 1945 года:
«Наше правительство, сознавая, что означала измена немцев и венгров в 1938 году, решило очистить республику от этих предательских элементов. (Продолжительные аплодисменты). Это большая задача. Мы не можем решать ее сами, мы должны договориться об этом с Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами. Но я не сомневаюсь... (аплодисменты) я не сомневаюсь, что это соглашение будет достигнуто».
Соглашение действительно было достигнуто: на Потсдамской конференции летом 1945 года «большая тройка» согласилась с планами выселения немецких этнических меньшинств из ряда стран Центральной и Восточной Европы, прежде всего из Польши и Чехословакии. В чехословацком законодательстве основанием для депортации чешских и моравских немцев (обычно называемых судетскими, хотя Судеты — лишь один из регионов, где до 1945 года проживало немецкое меньшинство) стала серия президентских декретов.
В результате до конца 1946 года из Чехословакии в Германию и Австрию было выслано более двух с половиной миллионов немцев (хотя абсолютно точной статистики нет до сих пор), их имущество было конфисковано. Такой оказалась последняя глава непростого соседства чехов и немцев в чешских землях — Богемии, Моравии и Силезии. Что же предшествовало этим драматическим событиям?
С раннего средневековья для чешских князей отношения с могущественным соседом — «Священной Римской империей германской нации» были одной из главных дипломатических проблем. Решалась она по-разному: в одних случаях — тесным союзом с империей (иногда и вассальной зависимостью от нее), в других — наоборот, противостоянием или участием чешских монархов в многочисленных интригах и конфликтах, сотрясавших Германию. Как бы то ни было, чешско-германские связи были очень тесными. Об этом свидетельствует тот факт, что Чешское королевство стало единственным славянским государством, включенным в состав «Священной Римской империи», а чешский король входил в число курфюрстов, или князей-избирателей, выбиравших германского императора.
С XIII века на чешские земли начинают проникать немецкие поселенцы — крестьяне, ремесленники, торговцы. Селятся они главным образом в малолюдных горных районах вдоль границ Чешского королевства, но проникают и в города, все сильнее меняя национальную структуру городского населения. Изначально чешские государи поощряли приток немецких поселенцев в свои владения, так как немцы, упорные, деловитые и трудолюбивые, способствовали экономическому развитию страны. Однако рост численности немецкого населения вызывал неизбежные трения между немцами и чехами. Этому способствовали и некоторые политические и военные события — например, грабежи и насилие, творимое войском немецкого князя Отто Бранденбургского, который после гибели короля Пшемысла Отокара II в 1378 году на какое-то время стал фактическим правителем Чехии. Знаменитый чешский композитор Бедржих Сметана посвятил этим событиям свою первую оперу — «Бранденбуржцы в Чехии», написанную в 1863 году.
Хотя о нациях в современном смысле слова в те времена говорить еще нельзя, трения и конфликты на этнической почве проявлялись при многих исторических событиях позднего средневековья и раннего Нового времени. Так, битва на Белой горе под Прагой в 1620 году, в которой армия императора-католика Фердинанда II разгромила войско мятежных чешских сословий, преимущественно протестантов, позднее часто трактовалась как поражение чехов от немцев. Это не совсем соответствует исторической правде. Ведь политическое и религиозное противостояние в той войне было куда сильнее национального, да и на обеих сторонах воевали как чехи, так и немцы. Тем не менее последовавшие за битвой у Белой горы репрессии, вынудившие тысячи чешских дворян, горожан, представителей интеллигенции бежать из страны, действительно привели к упадку чешского языка и культуры и постепенному онемечиванию национальной элиты.
Позднее для многих чехов Белая гора стала символом «беды» или «обиды», нанесенной чехам немцами. Конфискация имущества и изгнание немцев из Чехословакии после Второй мировой войны трактовались тогдашним правительством как месть за эту «обиду». В сентябре 1945 года на Белой горе было даже организовано посвященное этому торжество.
Вот что заявил тогда премьер-министр Чехословакии, левый социал-демократ Зденек Фирлингер:
«Дорогие сограждане, товарищи, братья и сестры! Мы собрались на историческом месте, на Белой горе, чтобы отпраздновать принятие одного из важнейших революционных актов — конфискацию земель наших исконных врагов, немцев и венгров, и всех, кто в самое тяжелое для нашего народа время им помогал... Этим нашим праздником мы хотим показать, что поражение, которое постигло наш народ на Белой горе и которое должно было повториться при нацистском режиме, будет полностью искуплено».
Тем не менее многовековую совместную жизнь чехов и немцев в чешских землях нельзя сводить исключительно к вражде и конфликтам. Немало было и совместных будней и праздников, возникали смешанные браки, поэтому до сих пор среди чехов можно встретить немало обладателей немецких фамилий — Рихтер, Вагнер, Нойман... С другой стороны, десятки тысяч чехов ехали на заработки в Германию и Австрию, так что во второй половине XIX века Вену с ее огромной чешской общиной шутливо называли «самым большим чешским городом». Если открыть сегодня телефонный справочник австрийской столицы, можно натолкнуться на множество фамилий, звучащих по-чешски, хоть и написанных по правилам немецкой орфографии. Это живые следы исчезнувшей австро-венгерской империи Габсбургов, объединявшей два десятка народов — в том числе чехов и немцев.
Правившая империей австрийская династия старалась проводить умеренную национальную политику, справедливо считая, что национальные страсти — верный путь к распаду единого государства. Подъем чешского национального самосознания, начавшийся в середине XIX века, сопровождался ростом численности и богатства чешской буржуазии, активностью интеллигенции, возникновением большого числа национальных школ, театров, научных организаций, спортивных кружков...
Между тем чешские немцы привыкли смотреть на своих славянских соседей несколько свысока, как на людей менее культурно развитых. Видный чешский историк и лидер национального движения Франтишек Палацки вспоминал, что в 40-х годах XIX века человек, который захотел бы в центре Праги спросить у прохожих дорогу на чешском языке, запросто мог натолкнуться на просьбу говорить по-человечески, то есть по-немецки. Уже через 15-20 лет такая ситуация была невозможной — чешский перестал быть языком преимущественно малограмотных сельских жителей. Конкуренция со стороны чехов начала беспокоить немцев и подстегивать их национальные чувства. Обстановка накалялась.
Это проявилось, в частности, в 1891 году при подготовке региональной выставки, на которой планировалось продемонстрировать хозяйственные и культурные достижения жителей Чехии — как чехов, так и немцев. Однако немцы обвинили чешских организаторов выставки в желании сделать ее демонстрацией исключительно успехов своего народа. Немцы отказались участвовать в мероприятии. Когда выставка открылась, императорский наместник в Праге граф Тун докладывал Францу Иосифу I: «Немецкая сторона в высшей степени непатриотично и мелочно преследует малейшее участие немцев в работе выставки, немецкие газеты избегают объективно информировать о выставке, ограничиваясь злобными сообщениями о возникших мелких происшествиях...». Император после ряда колебаний посетил выставку, что вызвало восторг чешского населения и явное недовольство немецкого.
Остановить подъем радикального национализма, однако, было все труднее. В Праге из-за беспорядков на национальной почве власти были вынуждены в 1893 и 1897 году на некоторое время вводить чрезвычайное, а в 1908-м — даже военное положение. Затем ситуация несколько успокоилась, но с началом Первой мировой войны стало ясно, что пути чехов и их немецких соседей расходятся окончательно. Деятели чешского национального движения опасались, что победа Германии, союзницей которой была Австро-Венгрия, приведет к усилению влияния немцев в империи Габсбургов. Представители австрийских и чешских немцев полностью подтверждали эти опасения, обратившись в 1916 году к императору с петицией, в которой требовали преобразования западной части империи в нечто весьма напоминающее немецкое национальное государство.
Австро-Венгрия, однако, проиграла войну и распалась. Чешские и моравские немцы, привыкшие считать себя политическими и культурными лидерами чешских земель, оказались этническим меньшинством в рамках новорожденной Чехословакии. Попытка населенных немцами приграничных регионов отделиться не удалась — чехословацкие войска в конце 1918 года взяли эти провинции под контроль. Однако 4 марта 1919 года в большинстве чешских городов, где преобладало немецкое население, была объявлена всеобщая забастовка и начались массовые демонстрации против, как выражались немецкие активисты, «чешской тирании». В накаленной до предела обстановке в нескольких местах произошли стычки демонстрантов с войсками. Солдаты открыли огонь. 54 человека погибли, более сотни было ранено. Чешские немцы получили своих мучеников, а Чехословацкая республика — враждебное трехмиллионное национальное меньшинство.
Масла в огонь подлила неосторожная фраза президента Чехословакии Томаша Масарика, заявившего 22 декабря 1918 года в Праге: «Наш народ, свободный и независимый, вступает, окруженный всеобщими симпатиями, в сообщество европейских народов... Мы создали наше государство, тем определено и положение наших немцев, которые изначально пришли в страну как эмигранты и колонисты. Я искренне хотел бы, чтобы мы как можно скорее договорились». Чешские немцы восприняли «эмигрантов и колонистов» как оскорбление — ведь предки большинства из них жили в чешских землях уже 500-600 лет, давно и оправданно считая эту страну своей родиной! Осложнил ситуацию и тот факт, что чехословацкое правительство так и не выполнило обещание, данное западным союзникам: не просто уважать права отдельных народов многонациональной страны, но и обеспечить им при необходимости широкую автономию — по образцу Швейцарии.
Первая Чехословацкая республика была демократическим государством, равные права в ней были гарантированы всем гражданам, но немецкое меньшинство настаивало на правах коллективных, на автономии. Однако предоставить ее немцам Прага не желала, опасаясь сепаратизма — особенно после прихода в Германии к власти нацистов. В результате отношения между чехами и немцами оставались весьма напряженными. Вот что говорил об этом в 1937 году комментатор чехословацкого радио:
«В Чехии, Моравии и Силезии рядом, соединенные друг с другом, живут два народа, каждый из который обладает собственной культурой и духовным наследием. Но это наследие остается почти везде неизвестным, скрытым от сограждан другой национальности. Между ними словно возведена Китайская стена. Известными строителями этой стены были в старой Австрии немцы — из-за своей надменности и презрения к чешской духовной жизни. Однако сейчас делом национального большинства, чехов, становится, чтобы эта несправедливая, пагубная практика не повторилась».
К тому времени, однако, было уже поздно. Немецкое меньшинство объединилось вокруг Судетонемецкой партии, ориентировавшейся на Гитлера. В 1938 году эта партия, тесно сотрудничавшая с Берлином, сыграла роль «пятой колонны», намеренно обострявшей обстановку в приграничных областях. Как известно, с благословения Франции и Великобритании ситуация разрешилась Мюнхенским соглашением, в соответствии с которым территории, населенные преимущественно немцами, были отторгнуты от Чехословакии. Около 200 тысяч чехов и евреев, живших в этих местах, вынуждены были бежать во внутренние районы страны. Так произошла первая массовая депортация, связанная с экспансией нацизма и ее последствиями. Тем временем судетонемецкие соседи изгнанных восторженно встречали вермахт. Эти люди, кричавшие тогда Heim ins Reich! («Домой в рейх!»), не предполагали, что лишь 7 лет спустя им придется действительно ехать на родину предков, в разгромленную Германию, в результате ответной, куда более масштабной и трагической депортации.
Но до этого оставались еще годы нацистской оккупации чешских земель, начавшейся в марте 1939 года. Хотя она была не столь жестокой, как в некоторых других регионах Восточной Европы, цифры говорят сами за себя. Военные потери Чехословакии — частей, сражавшихся в составе сил антигитлеровской коалиции на Западном и Восточном фронте, а также партизан и подпольщиков, включая участников Пражского восстания 1945 года, — составили 18 тысяч человек. Потери гражданского населения (не считая евреев и цыган) — примерно 36 тысяч. Жертвы геноцида еврейского и цыганского народов — свыше 280 тысяч человек. После убийства чехословацкими парашютистами в 1942 году рейхспротектора (наместника) Гейдриха оккупанты провели ряд карательных акций, наиболее известной из которых стало поголовное уничтожение жителей деревень Лидице и Лежаки. Тысячи людей были казнены на бывшем армейском стрельбище в пражском районе Кобылисы. Все эти зверства не проходили бесследно, откладываясь в массовом сознании как преступления именно немецкие — несмотря на то, что были в оккупированной стране и немцы-антифашисты, помогавшие движению сопротивления и спасшие не одну жизнь... Ненависть рождала ненависть, бесчеловечность оккупантов готовила почву для будущей мести.
В решениях Потсдамской конференции лидеров СССР, США и Великобритании, состоявшейся летом 1945 года, говорилось:
«Правительства трех стран со всех сторон изучили данный вопрос и признают, что должен быть осуществлен перевод в Германию того немецкого населения..., которое остается в Польше, Чехословакии и Венгрии. Правительства едины во мнении, что такой перевод должен осуществляться организованно и гуманно».
Именно последнее условие при депортации судетских немцев выполнено не было. Стихийное бегство немецкого населения из приграничных районов Чехии началось уже весной 1945 года при приближении к этим территориям Красной армии. Однако большинство судетских немцев осталось дома, возможно, надеясь на милосердие победителей. В соответствии с «декретами Бенеша» эти люди подлежали выселению, но перед этим многие из них были брошены в лагеря, условия в которых зачастую не отличались от нацистских. Поскольку главным признаком, по которому человек подлежал депортации, был немецкий в качестве родного языка, нередки были случаи, когда выселению подвергались немецкоязычные евреи (в том числе и недавние узники нацистских лагерей) и немцы-антифашисты, не сумевшие или не успевшие документально подтвердить свое участие в движении сопротивления.
Но еще до организованной депортации, большая часть которой прошла в конце 1945-го и 1946-м годах, в ряде чешских городов и селений произошли погромы и массовые убийства представителей немецкого меньшинства. Наиболее известен «поход смерти» немцев из Брно, когда в конце мая 1945 года из столицы Моравии в Австрию были силой изгнаны около 20 тысяч местных немцев, из которых до 1700 человек погибло. В июне того же года в городке Постолопрты чехословацкими военнослужащими и полицией было убито около 800 немцев, в том числе несовершеннолетние. (Расследование этого массового убийства было проведено только в 2006 году).
Под городом Пржеров в ночь на 19 июня 1945 года военными и местными ополченцами убито 265 человек, включая 120 женщин и 74 ребенка. Всего, по данным современных историков, в ходе депортации судетских немцев погибли до 18 тысяч человек, включая умерших в концлагерях, жертв массовых убийств и погромов, а также несколько тысяч человек, которые покончили с собой, не желая быть выселенными.
Депортация судетонемецкого меньшинства остается одним из самых противоречивых событий в новейшей истории Чехии. Только после падения коммунистического режима началась полноценная дискуссия на эту тему, было издано множество исследований, создана чешско-немецкая комиссия историков. Начало обсуждению проблемы положил в 1990 году тогдашний президент Чехословакии Вацлав Гавел, публично выразивший сожаление в связи с событиями 1945-46 годов. Главные вопросы, касающиеся трагедии судетских немцев, сводятся к тому, было ли в тех исторических условиях оправдано решение о депортации, и могут ли сегодня быть официально отменены «декреты Бенеша», а изгнанные или их потомки — получить если не конфискованную собственность, то хотя бы некоторую компенсацию? На последнем настаивает судетонемецкое землячество, действующее в Германии.
Чешская сторона считает, что изменение правовых и имущественных отношений, сложившихся в результате послевоенных событий, могло бы вести к непредсказуемым последствиям в масштабах всей Центральной Европы — ведь немцы выселялись не только из Чехословакии. Высказываются опасения, что речь может идти о постепенном пересмотре итогов Второй мировой войны в этом регионе. Отказ от такого пересмотра закреплен в Чешско-немецкой декларации, принятой в 1997 году.
Вопрос об исторической оправданности депортации немцев еще более сложен. Сейчас уже почти никто не отрицает, что с моральной точки зрения случившееся оправдано быть не может, даже если учитывать предшествовавшие выселению жестокости нацистов. Исторические проблемы не решаются методом «око за око». В то же время, учитывая психологическую обстановку середины 40-х годов, сложно представить себе дальнейшее мирное сосуществование чехов и немцев в Чехословакии. Какова была бы судьба немецкого меньшинства, не случись депортации? Не стало ли бы оно жертвой еще более жестоких и массовых репрессий после прихода к власти в Праге в 1948 году коммунистов? Не возник бы позднее в чешском пограничье острый этнический конфликт, подобный тем, что пережила в 90-е годы бывшая Югославия?
Однозначных ответов на эти вопросы нет и быть не может. Однако вполне однозначны и справедливы выводы, к которым пришел немецкий историк Иоганн Вольфганг Брюгель, автор многотомной монографии «Чехи и немцы». Он пишет: «Несмотря на то, что тогдашнее желание чехов распрощаться со всем немецким психологически можно понять, это не делает выселение судетских немцев решением политически мудрым и морально оправданным... Но то, что относится к причинам (послевоенного) разделения Германии, можно сказать и о тех немцах, которые в 1945-46 годах лишились своего дома. Могильщика судетских немцев и их мира зовут Адольф Гитлер».
Современные чешско-немецкие отношения, к счастью, не исчерпываются проблемой «декретов Бенеша» и послевоенной депортации. Возможно, не во всем и не всегда эти отношения можно назвать идиллическими, но их нормализации сильно пошло на пользу сближение Чехии, как и других бывших социалистических стран, с общеевропейскими институтами, особенно вступление в Европейский союз в 2004 году. Границы между Чехией и Германией сегодня нет — обе страны входят в Шенгенскую безвизовую зону. Германия — крупнейший торговый партнер Чешской республики. Она также традиционно входит в первую пятерку стран, чьи туристы посещают Чехию. Немецкий держит прочное второе место после английского среди иностранных языков, изучаемых чешскими школьниками и студентами», передавало «Радио Прага» 25/07/2009.
Этот обзор «1939. По-соседски... Страны Восточной Европы: взаимные обиды и крах. По передачам иновещания и публикациям для заграницы из Чехии, Польши, Румынии, Венгрии и Словакии» был составлен Portalostranah.ru по следующим источникам: передачам русского вещания «Радио Прага» от 29/08/2009 и 25/07/2009; русского вещания Polskie Radio dla Zagranicy от 03/09/2009 и 09/09/2009; «Интеррадио Румыния», русское вещание от 09/02/2009, 4/09/2009, 02/11/2009, 09/11/2009; материалу «1940. Венский арбитраж. Вызов, брошенный истории» Департамента общественных связей правительства Румынии, опубликованному журналом «Румынская панорама» в сдвоенном № 8-9 за 1995 год — версия на русском языке («Румынская панорама» — полуофициальное румынское издание для заграницы выходило в 1990-х годах на английском, французском, немецком, русском и испанском языках в Бухаресте); по следующим выпускам из многоязычной серии «Факты о Венгрии» (использовалось русское издание), выпускавшейся министерством иностранных дел Венгрии: «Краткая история Венгрии» (1996 г.) и «Венгерская Республика» (1994 г.); книге Ласло Контлера «История Венгрии», написанной в 1999 году, есть перевод на русском языке 2002 года, опубликованный при участии близкого к венгерскому государству «Венгерского фонда переводов венгерской литературы»; статьям «Венгрия» и «Румыния» «Еврейской электронной энциклопедии» eleven.co.il израильского полуофициального Society for Research on Jewish Communities; программам русского вещания «Международного Радио Словакии» от 08/10/2008, 28/10/2008 и 16/03/2009; статье «Последний причал адмирала Хорти» из официального издания российского информационного агентства ИТАР-ТАСС — журнала «Эхо планеты» (№ 36 (283) (сентябрь 1993 г.); Запись аудио и подбор некоторых радиопрограмм из нашего архива, а также преобразование ряда «печатных» публикаций в электронную версию — Portalostranah.ru;
Мы рекомендуем: тексты, аудио и видео 
