Доу - небольшое мачтовое судно игравшее важную роль на протяжении истории жизни многих поколений кувейтцев.
На гербе Кувейта, который помещен здесь, доу символизирует портовое и торговое - в общем, приморское происхождение этого государства.
Тут же сокол – традиционная для арабских гербов птица, а также щиток в традиционных арабских цветах.
История Кувейта, или как создавался Кувейт:
Османы выбирают в покровители Германию. Роль планируемой тогда железной дороги Берлин-Багдад-Кувейт
«Политика реформ, проводившаяся в Османской империи в XIX столетии, не могла не сказаться на османо-кувейтских отношениях. Она получила свое выражение в двух знаменитых указах периода Танзимата: в Гульханейском акте 1839 года и в указе 1856 года. Самой важной чертой политики реформ была их конечная цель — «модернизация Османского государства». Основным моментом такой модернизации являлось создание «центрального правительства» на принципах, характерных для правительства европейских стран, а также по типу правительства, которое Мухаммед-Али сумел создать в Египте. Естественно, что полная тенденция к государственной централизации потребовала реорганизации арабских вилайетов. В соответствии с новой системой османский Ирак был разделен на три вилайета — старый Багдадский, Мосульский и Басрийский в составе трех санжаков (районов) — Эль-Эмары, Басры и Эль-Мунтафика.
Начиная с этого момента, в особенности в период правления Мидхад-паши, очень способного турецкого администратора, чье имя с 1860 года стало приобретать известность в европейских вилайетах и было связано с движением за реформы, занимавшего пост паши Багдада с 1869 по 1872 год, османские правители Басры и Багдада стали предпринимать длившиеся до 1914 года попытки изменить характер кувейтско-османских отношений. Именно в этот момент Кувейт признавал власть османов в сфере религии и осуществлял политику взаимных интересов, но не допускал вмешательства в свои дела.
Отмечалось, что османское движение реформ сопровождалось усилением борьбы между европейскими колониальными державами за наследство «больного человека Европы» (т.е. Турции). По существу, каждое из этих явлений было причиной и одновременно результатом другого. Иными словами, модернизация представляла собой один из результатов европейского вмешательства, а продолжение реформ вело к еще большему проникновению европейцев в Османскую империю.
Быть может, проект строительства железной дороги Берлин-Багдад — один из примеров, подтверждающих такой вывод. Проект явился результатом политики модернизации, имеющей целью соединить между собой все части Османской империи и укрепить позиции ее центрального правительства. В то же время он содействовал проникновению в империю колониальных держав и привел на практике к острой конкурентной борьбе между ними, о чем и напоминает история железной дороги. Все это имело отношение и к Кувейту, который, как предполагалось, должен был стать конечным пунктом этой знаменитой дороги.
Османская империя начала проводить свою новую политику централизации власти в Ираке, а позже и в прилегающих районах, когда Намык-паша был назначен вали Багдада (1866-1869). Он осуществлял эту программу в двух направлениях: во-первых, добивался, чтобы шейх Кувейта принял пост каиммакама (главы района), во-вторых, стремился учредить в порту Кувейта таможню для таможенных сборов.
Оба эти мероприятия были отвергнуты народом Кувейта, поскольку они нанесли бы стране существенный ущерб. Кувейтцы настаивали на том, чтобы порт оставался открытым, и оставили без внимания протесты паши Басры, считавшего, что процветание Кувейта обеспечивается за счет Басры. Очевидно, кувейтцы полагали, что процесс модернизации в Османской империи их совершенно не касается и что они не должны платить такую цену. Их отношения с Османской империей должны оставаться такими, как они были задуманы и существовали на протяжении 150 лет.
Тем не менее, провал политики (турецкого наместника в Ираке) Намыка-паши в отношении Кувейта не помешал его преемнику Мидхату-паше продолжать ту же линию. С одной стороны, до того, как стать пашой в Багдаде, Мидхат уже приобрел репутацию и известность в качестве ведущей фигуры в движении реформ. С другой стороны, ему удалось осуществить реформы в Ираке. Это придало ему решимости сделать то же вне пределов Ирака, то есть на восточном побережье Залива. Для осуществления этих реформ Мидхат распорядился направить войско под командованием Нафиза-паши из Басры в Эль-Хасу. Кувейт принял участие в этой операции, предоставив свои суда под командованием самого шейха Абдаллы и сухопутные силы во главе с шейхом Мубараком ас-Сабахом, ставшим позже правителем Кувейта. Эти обстоятельства требуют объяснения.
Действия Кувейта мотивировались тем же, что и подобные его действия до этого, а именно солидарностью с великим исламским государством. Этот мотив приобрел еще большее значение с ростом британского влияния в зоне Залива. Однако успех этой операции имел отрицательный результат для Кувейта: Мидхат-паша объявил, что территория Османской империи теперь распространяется до Неджда и что эмир Абдалла ибн Сауд является каиммакамом Османской империи в Неджде. (Текст обращения Мидхата-паши к народу Неджда 20 апреля 1871 года прилагается к письму шейха Исы ибн Али резиденту Великобритании в регионе Залива сэру Льюису Шелли.)
Какими историческими фактами
обосновывал саддамовский Ирак свои претензии на Кувейт
Можно сказать, что короткий перерыв, последовавший за вторжением экспедиционных османских сил в зону Залива (в 1871), был впоследствии использован Ираком для громогласных утверждений, будто исторически Кувейт был частью Басры и тем самым частью Ирака.
Для подтверждения подобных притязаний Ирак напомнил, что когда в конце 1871 года Мидхат-паша посетил Кувейт, направляясь с инспекционной поездкой в войска, расположенные в Эль-Хасе, он издал приказ, объявивший Кувейт османской провинцией, подотчетной вилайету Басры. На пост каиммакама Кувейта назначался шейх Абдалла ас-Сабах. Благодаря участию Кувейта в военной экспедиции в Эль-Ха-су он освобождался от некоторых налогов. Тем не менее Мидхат распорядился спустить все иностранные флаги на кувейтских кораблях, чтобы османский флаг остался единственным на суше и на море.
В качестве другого подтверждения обоснованности своих притязаний Ирак предъявлял распоряжение вали Басры шейху Мухаммеду ас-Сабаху присоединиться к военным действиям Мухаммеда Хазифа-паши против шейха Касема ас-Тани в Катаре. Это распоряжение было ныполнено. Шейх снарядил войско под командованием своего брата шейха Мубарака. В том же году шейх Мухаммед ас-Сабах отклонил предложение британского правительства об установлении официальных отношений. Он подчеркнул, что в качестве каиммакама он подотчетен Басрийскому вилайету и связан решением турецкого правительства не допускать британские суда в северные воды Залива.
В качестве третьего аргумента иракцы используют прибытие в Кувейт в 1897 году турецкого санитарного инспектора. Он находился там для контроля над соблюдением карантина. Это якобы является доказательством подчинения Кувейта Басрийскому вилайету.
И наконец, цитируются телеграммы, полученные в 1897 году вали Басры Мухсеном-пашой, в которых сообщалось, что султан своим приказом назначил шейха Мубарака каиммакамом Кувейта с подчинением вали Басры. Шейху Мубараку было назначено ежегодное жалованье в размере 300 золотых соверенов и 150 мер фиников (см.: Мустафа ан-Наджжар и др. Иракская принадлежность Кувейта. Багдад, 1990. С. 30).
За исключением третьей, и последней, телеграммы аргументы в первых двух представляют собой сведения, почерпнутые из общих работ по истории. Но даже в последней телеграмме приводятся не официальные османские документы, которые представляли бы собой точный источник, а данные из «Справочника по странам Персидского залива» Лоримера (Исторический раздел. Т.III. С. 1528).
В этом случае необходимо проявлять осторожность, так как Лоример брал большинство данных из документов Ост-Индской компании, начиная со сведений за 1622 год, а позже из материалов английских властей Индии, сменивших Ост-Индскую компанию в 1857 году.
Посылая информацию, из которой Лоример извлекал свои данные, представители компании, а потом правительства в регионе Залива отбирали то, что могло служить интересам компании и английских властей Индии в этом регионе. Они не видели ничего дурного в том, чтобы посылать информацию, которая помогала бы проведению политики, отвечающей их интересам, независимо от того, насколько точной была эта информация.
Читая исторический раздел справочника, обнаруживаешь, что автор настойчиво пытается убедить правительство Великобритании не терять из виду действий Турции в Кувейте. Это подтверждается информацией под заглавием «Отношение турецких властей к шейху Мубараку», следующей сразу за сообщением под заголовком «Сомнения Великобритании относительно характера отношений между шейхом Кувейта и турецким правительством (1896-1897)».
Гораздо более важным, чем сомнительные доказательства, которые приводит иракская сторона, представляется анализ фактов, содержащихся в подобных доказательствах в историческом контексте отношений между Кувейтом и Османской империей. Результатом такого изучения оказывается выявление полной несостоятельности этих доказательств.
Имея в виду исторический контекст в период, непосредственно предшествовавший 1871 году, трудно принять утверждение о таком внезапном изменении позиции Кувейта, зная, что он оказал военную поддержку османской стороне и за это получил финики и золото. Неверно, что он получал и то и другое. Даже в этой небольшой детали иракскому автору не хватает точности (см.: Лоример. Т.III. С.1527.).
Кроме того, иракскому «поставщику информации» не хватало чувства исторической справедливости, а именно способности признавать исторические факты. Это явствует из сообщения о приказе Мидхата-паши поднять османские флаги. Этот приказ совершенно не относится к обсуждаемому вопросу, поскольку корабли Кувейта, как ранее упоминалось, уже некоторое время ходили под этим флагом по причинам, о которых говорилось выше. Таким образом, приказ Митхата-паши или кого-либо другого в данном случае к делу не относится.
Таково же положение с приказами Кувейту вали Басры, предписывавшими ему принять участие в военной кампании против шейха Катара Касема ас-Тани. Если бы иракский автор, цитирующий справочник Лоримера, потрудился прочитать на той же странице сообщение под заглавием «Агрессия шейха Дохи в Катаре. 1897-1898», он бы узнал, Что шейху Мухаммеду ас-Сабаху не нужно было ждать чьих-то приказов, чтобы принять участие в военных действиях против врага. Все дело сводится к соглашению между двумя сторонами, имеющими общие интересы в отношении общего противника. И речь здесь вовсе не идет о выполнении приказов одной из сторон, предполагающих подчинение, хотя именно это пытаются доказать своими инсинуациями официальные иракские авторы.
Попытки подправить факты, как это было показано выше, только наносят ущерб иракским доказательствам, однако гораздо существеннее то, что они сводят на нет различие между тем, что действительно происходило в ходе истории между двумя сторонами, и тем, что преподносится в иракской версии ради достижения политических целей и подтасовки исторических фактов.
История Кувейта, или как создавался Кувейт:
Кувейт выбирает Великобританию в качестве покровителя
В начале 70-х годов XIX века, когда в Османской империи происходила централизация власти, Кувейт успешно противостоял распространению этого процесса на свою страну. Ни Ираку, ни другим османским вилайетам это не удалось. Свидетельствует об успехе Кувейта характер взаимоотношений, установившихся между двумя сторонами, несмотря на упорные попытки Мидхата-паши его изменить. Кувейт согласился на некоторое сближение де-юре, правда, несколько большее, чем определялось существовавшими до того отношениями с Константинополем или его представителями в Ираке. Эти отношения де-юре выражались в следующем: во-первых, шейх Кувейта назначался каиммакамом; во-вторых, в Кувейте была создана таможенная служба Османской империи. В обмен Османская империя дала согласие на установление права династического наследования правящему Кувейтом роду ас-Сабах. Правитель Кувейта оставался независимым в решении внутренних проблем и освобождался от уплаты пошлин или налогов Османской империи. Кроме того, ему назначалось ежегодное жалованье. Был издан султанский фирман (указ), которым шейху Кувейта присваивались титулы каиммакама и паши.
Хотя в результате указов периода османского Танзимата, которые были признаны Кувейтом, его корабли получили право ходить под османским флагом, хозяева этих судов не должны были платить таможенных пошлин или других сборов — такова была дарованная кувейтцам привилегия. Танзиматские указы не требовали от Кувейта введения себя османской системы судопроизводства и предоставили ему свободу самостоятельного осуществления юридической и судебной практики как того требовали обстоятельства. В указах периода Танзимата ничего не говорилось и о введении в Кувейте имперской валюты. Торговая и коммерческая деятельность кувейтцев требовала применения всех валют, находившихся в обращении в регионе, будь то европейские денежные знаки (например, реалы Марии-Терезии) или индийская, персидская и османская валюта.
Весьма существенно, что помощь, оказанная шейхом Кувейта Мид-хату-паше в военных операциях против Эль-Хасы, принесла плоды правящему роду ас-Сабах. Кувейт получил большие плантации финиковых пальм близ Басры, освобожденные от обложения налогом. В дальнейшем это привело к ряду осложнений между шейхами Кувейта и Басрийским вилайетом, а позже Ираком.
Рассмотрение совокупности всех этих обстоятельств в кувейтско-османских отношениях в начале 70-х годов XIX столетия позволяет прийти к выводу, что кувейтская сторона с завидным успехом использовала сложившиеся отношения в своих интересах.
Титулы и указы, их присваивавшие, или даже османский флаг на кораблях не добавляли ничего существенного к отношениям Кувейта с Высокой Портой. Эти отношения позволили Кувейту получить из рук исламской державы легитимность. Пожалуй, единственным исключением послужило согласие Кувейта на учреждение на его территории османской таможни. Такой шаг противоречил принятой ранее Кувейтом политике не допускать «фактического османского присутствия» на территории своей страны, в особенности если это наносило ущерб жизненным интересам Кувейта, то есть его торговым интересам.
Нет сомнения, что шейх Кувейта согласился только на временное учреждение таможни, желая доказать, что она бесполезна для османского государства. В то же время шейхи намеревались возможно более полно использовать преимущества, связанные с этой мерой для Кувейта. Такая трактовка этих фактов подтверждается тем обстоятельством, что таможня просуществовала всего два года, затем османы ее закрыли и отозвали персонал. Такая быстрая ликвидация таможни, несомненно, явилась результатом успешных действий Кувейта, доказавшего ее бесполезность.
Одной из причин ослабления позиций османов после смерти Мидхата-паши является быстрое падение их временного влияния в зоне Залива. С одной стороны, турецкое военное присутствие в Эль-Хасе, бывшее опорой влияния империи, стало сокращаться из-за голода и болезней, свирепствовавших в османском гарнизоне, что привело к его выводу в Басру (в Эль-Хасе были оставлены лишь чисто символические силы). С другой стороны, Османская империя была занята своими войнами с Россией и проблемами на Балканах и у нее не оставалось времени для того, чтобы поддерживать или расширять свое пребывание в зоне Залива.
В последние годы XIX столетия произошел ряд событий, оставивших след в османо-кувейтских отношениях. Некоторые из этих событий явились результатом пришедшихся на эти годы внутрисемейных распрей, которые возбудили у Турции и других государств стремление вмешаться в дела Кувейта.
Общеизвестно, что шейх Мубарак ибн ас-Сабах (1896-1915) сумел захватить власть, избавившись от двух своих братьев — Мухаммеда и Джарры. Османский вали Басры отнесся отрицательно к этому акту. Эти братья ранее дали возможность шейху Юсуфу ибн Ибрагиму, самому крупному в Кувейте торговцу жемчугом, связанному с родом ас-Сабах в результате женитьбы, взять на себя руководство делами эмирата. Это дало ему надежду унаследовать власть.
На пути к осуществлению этой мечты стояли два препятствия. Первым из них был упрямый брат Мубарак. Вторым, и гораздо более существенным, являлась легитимность, полученная родом ас-Сабах в результате длительного пребывания на посту правителей с одобрения Османского халифата — носителя самой высокой религиозной власти в исламском мире того времени.
Чтобы захватить власть в Кувейте, шейх Юсуф обратился за моральной поддержкой к паше Басры. Паша не видел причин отказать в такой поддержке — она ему ничего не стоила, кроме того, победа Юсуфа гарантировала бы подчинение Басре независимого эмирата.
Это побудило шейха Мубарака обратиться к народу Кувейта, в частности к бедуинским племенам, где он пользовался заметным влиянием. Он призвал их к сопротивлению давлению, которое вали Басры оказывает на их страну.
Другим характерным для того времени явлением был растущий интерес англичан к северным областям зоны Залива. Он приобретал особое значение, поскольку в это же время усилилась заинтересованность европейских государств в приобретении сферы влияния в Османской империи после падения Бисмарка в 1890 году и начала нового этапа германской политики "Дранг нах Остен"("Натиск на Восток«).
Учитывая растущий интерес англичан к Кувейту и угрозу его самостоятельности в результате интриг шейха Юсуфа, установившего связь с пашой Басры, вполне естественно, что шейх Мубарак стал помогать англичанам. Это вызвало подозрение, что он избавился от своих братьев по совету англичан. Такое обвинение было выдвинуто против него властями Басры, подстрекаемыми шейхом Юсуфом.
Хотя вали Басры принял сторону противников Мубарака, султан Османской империи был вынужден признать свершившийся факт. В 1897 году был подписан фирман «шахани», которым Мубарак назначался каиммакамом Кувейта с жалованьем в 150 мер фиников в год, что позже было заменено суммой в 300 фунтов стерлингов наличными.
Следует отметить, что Мубарак принял условия шахского фирмана. Для этого было несколько причин:
он хотел лишить своих противников легитимности, вытекавшей из султанского признания;
он хотел положить конец попыткам паши Басры, чтобы, опираясь на этих противников, усилить свое влияние в Кувейте;
он боялся потерять свою и рода ас-Сабах собственность в Басре и Фао.
В то же время паша Басры вообразил, что принятие Мубараком должности каиммакама открывает для него (паши) возможность добиться в какой-то форме османского присутствия в Кувейте. Ранее такое присутствие выразилось в учреждении османской таможни, просуществовавшей только очень короткое время. На этот раз паша хотел возобновить это присутствие, открыв в Кувейте центр санитарного карантина. Но Мубарак не был готов пойти на это. Он понимал, что речь идет не просто о создании такого центра или другого учреждения, а о постоянном пребывании на территории его эмирата османских служащих. Именно это предлагал вали Басры, хотя это пребывание и влекло за собой нарушение суверенитета Кувейта.
Сложившаяся ситуация побудила Мубарака обратиться к англичанам. В феврале 1897 года он попросил о встрече с политическим резидентом Великобритании в зоне Залива. Он сказал резиденту, что ждет от Англии поддержки, чтобы предотвратить вмешательство османских властей в дела эмирата.
Колебания, которые испытывали англичане, закончились. На смену им в связи с известиями о прибытии в Басру значительных сил, готовившихся к вторжению в Кувейт и свержению Мубарака, пришла иная точка зрения. Кроме того, зона Залива являлась ареной острого соперничества между европейскими державами, и любая из них могла соблазниться возможностью прийти на помощь Кувейту. В результате сами англичане потеряли бы такую возможность.
Несмотря на то что вице-король Индии лорд Джордж Керзон настаивал на необходимости взять Кувейт под защиту, британский посол в Константинополе сэр Никлас О’Коннор советовал своему правительству отнестись к такому шагу с осторожностью. Сэр Никлас О’Коннор ссылался на меморандум, подготовленный советником посольства по правовым вопросам Ставридисом, и на памятную записку британского консула в Басре капитана Уайта. Хотя в обоих меморандумах подчеркивалось, что Кувейт представляет собой особое образование, в них говорилось также, что принятие шейхом Кувейта должности каиммакама с юридической точки зрения препятствует признанию его независимым правителем эмирата.
Кроме того, не испытывал энтузиазма по поводу официального заявления о принятии Кувейта под защиту Великобритании и британский премьер-министр и министр иностранных дел лорд Роберт Артур Солсбери. Он боялся осложнений, могущих повредить отношениям Великобритании как с Османской империей, требующим особой деликатности в связи с усиливающимися тенденциями к панисламизму, так и с европейскими государствами, выступавшими в качестве соперников.
В свете сказанного английское министерство иностранных дел рекомендовало британским властям в Индии ограничиться секретным соглашением с шейхом Кувейта. Оно приняло форму одностороннего обязательства шейха, согласно которому ни он сам и никто другой из его наследников или детей не передаст в другие руки какую-либо часть территории эмирата и не допустит пребывания там представителей других государств без сообщения об этом британскому правительству и его согласия.
Официальные документы Великобритании показывают, что мотивом такого требования англичан было опасение, что Османская империя может оказать давление на Кувейт, чтобы тот уступил часть своей территории Германии, стремившейся довести Багдадскую железную дорогу до Кувейта (см.: Государственный архив Великобритании. Фонд МИД № 78/5174. Меморандум относительно Кувейта. С. 13-16).
В соответствии с вышесказанным, в Кувейт прибыл британский резидент в зоне Залива и 23 января 1899 года договор был подписан. Договором предусматривалось, что шейх Кувейта, действующий по собственному желанию и разумению, берет на себя обязательство, что ни он, ни его наследники, а также преемники никогда не допустят на свою территорию представителя любого государства или правительства без согласия на то правительства Великобритании. Кроме того, шейх не должен был продавать, передавать в аренду, предоставлять в виде концессий и уступать часть территории эмирата какому либо государству или спонсору без согласия на то английского правительства.
Этот договор имел два аспекта, касающихся кувейтско-османских отношений. Иракская сторона безуспешно пыталась навязать обсуждение этого аспекта, надеясь, что это послужит ее интересам. Первый аспект касался вступления Кувейта в договорные отношения с другим государством. Это означало, что такое государство хорошо знало о самостоятельном статусе Кувейта, благодаря которому он мог вступить в столь серьезные отношения с иностранной державой. Такие отношения, естественно, были невозможны для части владений Османской империи.
Так, например, Великобритания — вторая сторона, подписавшая договор, — не могла объявить Египет своим протекторатом, несмотря на то, что оккупировала его более трети столетия (1882-1914), пока там не перестал действовать суверенитет Османской империи. Это случилось, когда Турция приняла участие в военных действиях европейских держав. Второй аспект договора означал конец де-факто любой формы подчинения Кувейта Османской империи. Шейх Кувейта теперь принял на себя обязательство не уступать какой-либо части территории эмирата и не допускать пребывания в нем представителей любого другого правительства без согласия на то английских властей. Это относилось и к Османской империи.
Прежде чем подробнее остановиться на кувейтско-османских отношениях в период их кризиса, следует указать, что, если в некоторых случаях паша Басры вступал в какие-то договорные отношения с шейхами Кувейта или проводил там политические акции Османской империи, которую представлял, он делал это не от имени вилайета, которым управлял, а в соответствии с политикой Высокой Порты, разработанной непосредственно в Константинополе.
На каждом фирмане (указе) должна была стоять большая печать султана. Получение части территории Кувейта для строительства дороги Берлин-Багдад входило в политические планы империи, а не ее вали в Ираке. Другими словами, ни Басрийский вилайет и никакой другой иракский вилайет не имели сюзеренитета над Кувейтом, Даже если такой номинальный сюзеренитет религиозного характера и свявал Кувейт с османским халифатом.
Стоит упомянуть, что заключенный договор не накладывал никаких обязательств на правительство Великобритании. Тем не менее, по настоянию шейха английский резидент должен был написать ему письмо с заверениями в «доброй воле» английского правительства в отношении его лично и его преемников. Резидент также обязался выплатить шейху Мубараку 15 тысяч рупий в качестве субсидии из казны управления резидента Великобритании в Бушире в знак признательности за его согласие на договор. Было решено сохранять договор в тайне и не обнародовать его без предварительного взаимного согласия.
Этот договор, безусловно, можно квалифицировать как соглашение но «обмену преимуществами». Иначе говоря, его нельзя отнести к категории насильственных отношений, заключенных в интересах одной из сторон в ущерб другой. Таким образом, его трудно назвать соглашением о протекторате в принятом в то время смысле этого слова, когда речь шла о договоре. Это явствует из того факта, что Англия оговорила в соглашении невозможность для шейха уступить какую-либо часть территории эмирата любому другому государству. Кроме того, она получила ряд льгот, в том числе налоговых. В обмен английское правительство облегчило экспорт в Кувейт оружия, необходимого шейху в борьбе с его врагами.
Несмотря на все меры, принятые Кувейтом и Англией для сохранения договора в тайне, информация стала известна турецкой стороне. Это побудило Илдыз (один из дворцов султана в Стамбуле — в переносном смысле правительство султана. Прим. Portalostranah.ru) принять ряд мер для осуществления в какой-либо форме фактического суверенитета над Кувейтом. Как уже упоминалось, подобный суверенитет никогда не существовал. Кроме того, османы попытались сместить шейха. Следовательно, ему было сделано предупреждение, после чего глава духовенства Басры был послан в Кувейт на корабле «Зехаф», чтобы добиться отъезда шейха из эмирата (см.: Национальный архив Индии. Серия MF-2M. Документ № 26).
Такой беспрецедентный шаг Константинополя с целью навязать свой фактический суверенитет Кувейту был вызван рядом соображений.
Одно из них — появление европейского фактора в османо-кувейтских отношениях. Германия поддержит Порту, а англичане — Кувейт. Второе соображение связано с появлением у Османской империи «жизненных интересов» в Кувейте. Они объясняются настойчивым стремлением Турции всемерно содействовать строительству железной дороги Багдад-Берлин со всеми ее экономическими и политическими выгодами. Короче говоря, Кувейт оказался в фокусе того, что было названо восточным вопросом, причем в тот момент, когда этот вопрос стоял особенно остро.
Несмотря на все это, мы полагаем, что во влиятельных кругах Илдыза стремились подчеркивать религиозный характер отношений с Кувейтом. Это подтвердило решение Константинополя направить в Кувейт, чтобы передать шейху предупреждение, именно главу духовенства Басры, выдающегося религиозного деятеля, а не военного или правительственного чиновника.
Все решения османских властей были категорически отвергнуты шейхом Мубараком. Когда в сопровождении пяти солдат в Кувейт был послан вновь назначенный начальник Порты, шейх отказал ему в аудиенции и заставил всех шестерых вернуться в Басру.
Не оставалась безучастной и английская сторона. Сэр Никлас О’Коннор немедленно направил Высокой Порте протест, в котором сообщалось, что, хотя у правительства Великобритании нет никаких особых целей в Кувейте, у него есть особые отношения с шейхом. Кроме того, если османские власти попытаются взять под свой контроль взимание таможенных пошлин в Кувейте, неизбежен кризис в отношениях между Константинополем и Лондоном (см.: Лоример. Справочник по странам Персидского залива. Исторический раздел. Т III. С. 1537).
Потерпев неудачу при прямом вмешательстве в Кувейте, османское правительство предприняло новую попытку, на этот раз под нажимом Германии. Эта новая попытка показывает, что Константинополь добивался суверенитета над Кувейтом не из-за соображений исторического порядка, а по причинам, связанным с его планами, возникшими вмеcте с появлением у Илдыза новых интересов в зоне Залива. Речь идет о предложении, сделанном в 1900 году Германией при поддержке Осман-Щ империи: взять в аренду у шейха Кувейта прибрежную полосу влизи Казимы площадью примерно в 20 квадратных миль. Предполагалось, что там будет находиться терминал Багдадской железной дороги.
Шейх Мубарак очень резко обошелся с передавшей это предложение германской миссией, в состав которой входили консул Германии в турецкий столице и военный атташе посольства Германии в Константинополе. Шейх отказался от подарков. Он также не пожелал обсуждать сделанное ими предложение, несмотря на то, что глава миссии заверял его в согласии султана Османской империи на строительство железнодорожной линии через принадлежавшие ему территории. На это шейх Мубарак ответил, что правит своими территориями он сам, а не османский султан и что он не заинтересован в появлении железнодорожной линии на территории эмирата.
После турецкого вмешательства под германским нажимом Лондону больше не нужно было держать в секрете договор, заключенный с шейхом Кувейта, в особенности если учесть, что Константинополь, по-видимому, уже знал о нем. Сэр Никлас О’Коннор сообщил Высокой Порте и германскому посольству в османской столице, что существующие между шейхом Кувейта и Англией отношения не позволяют шейху уступать какую-либо часть своей территории третьему государству (см.: Архив Министерства по делам Индии. Политическая и секретная библиотека В. 127. Кувейтская конференция. С.6-7).
После неудачного прямого наступления на власти Басры и обходного маневра под германским прикрытием османы бросили в игру свою последнюю карту, которую часто разыгрывали на протяжении своей истории, а именно стали подстрекать местные силы поднять мятеж против тех, кого хотели свергнуть.
На этот раз такой местной силой, которую константинопольское правительство привлекло для выполнения этой задачи, стал эмир Хайля Абдель Азиз Ибн ар-Рашид. Его спровоцировали напасть на Кувейт. Вали Басры обещал ему, что он станет правителем Кувейта, если сумеет захватить Кувейт. (Эмират Хайль (Хаиль) поглощен ныне Саудовской Аравией. Прим Portalostranah.ru).
Хайль и Кувейт столкнулись в 1901 году в связи с какими-то местными осложнениями в битве при Эс-Сарифе, расположенном на полпути между этими эмиратами. В результате Кувейт потерпел жестокое поражение со всеми вытекающими последствиями.
Чтобы воспользоваться поражением Кувейта, Османская империи попыталась сместить Мубарака с поста правителя Кувейта. Глава духовенства Басры Сайид Раджаб был направлен в Кувейт к Мубараку, Шейху предложили выбор между переездом в Константинополь, где он будет назначен членом Государственного консультативного совете (Меджлис шура ад-даула), и добровольной ссылкой в любое место империи с постоянной государственной пенсией. В случае отказа от обоих предложений против него должна быть применена сила.
И здесь правительство Англии снова вмешалось, чтобы помешать османам воспользоваться поражением при Эс-Сарифе. Новый министр иностранных дел Великобритании лорд Лэнсдаун вызвал османского посла в Лондоне и сообщил ему, что английское правительство сохранит прежние отношения с Кувейтом, если Османская империя не направит туда войска. Однако в случае нападения на Кувейт либо самой империи, либо ее союзника Ибн ар-Рашида правительство Великобритании незамедлительно окажет всю необходимую помощь шейху Кувейта. Кризис разрешился заявлением Османской империи о сохранении статус-кво (см.: Государственный архив Великобритании. Фонд МИД. 78/5174. Меморандум относительно Кувейта).
Теперь, когда кувейтский вопрос стал частью так называемой Weltpolitik (геополитики) Германии, Турция не собиралась отступать; она просто изменила планы: вместо того чтобы захватить Кувейт целиком, она намеревалась занять некоторую его территорию и таким образом подготовить место для терминала Багдадской железной дороги.
Это подтвердили события следующего, 1902 года. Османы направили вооруженные силы для захвата районов Кувейта между Умм-Касром и Сафваном. Они оправдывали эту акцию тем, что под статус-кво, который они признали, имелось в виду положение в Кувейте до заключения договора 1899 года между Великобританией и Кувейтом.
Этот шаг был предпринят, безусловно, по подсказке Германии. Районы, которые предполагалось захватить, открывали путь к глубоководным проливам Хор-Абдалле и Эз-Зубайре, где должен был находиться терминал железной дороги.
Османское правительство аргументировало свои действия тем, что эти районы якобы находились в пределах Басрийского вилайета. Отвергая этот аргумент, шейх Мубарак подчеркивал, что захваченные османами территории уже долгие годы заселены кувейтцами. Живущие там племена, которыми он правит, занимаются рыбной ловлей и добычей жемчуга. (см.: Архив по делам Индии. «Политическая и секретная библиотека B.». С. 181).
Можно утверждать, что подобные действия лишили притязания Османкой империи на Кувейт всяких оснований. По существу, эти притязния приняли иной характер и превратились в прямой захват части территории Кувейта. В результате двусторонние отношения между Турцией и Кувейтом приняли новое направление — они превратились в спор о границах. В дальнейшем это привело к соглашению 1913 года.
После событий 1901 года английская и кувейтская стороны убедились, что сохранение в тайне договора 1899 года дало обратные результаты. Кроме того, договор все равно перестал быть секретным в точном смысле слова. К тому же кувейтцы пришли к выводу, что договор теряет всякий смысл, если хранить его в тайне. Секретность привела к тому, что территория эмирата не была защищена от посягательств османских властей. Англичане, со своей стороны, также считали, что нет необходимости соблюдать секретность в связи с тем, что османское правительство стало орудием политики Германии на Ближнем Востоке. Настроения в пользу обнародования истинного положения вещей в англо-кувейтских отношениях особенно усилились в связи с событиями следующего, 1902 года. В сентябре 1902 года османские власти Басры поддержали шейха Юсуфа аль-Ибрагима и племянников Мубарака, направив в Кувейт морские экспедиционные силы для его захвата.
Прежде чем рассекретить договор 1899 года, британские власти хотели убедиться в своей неуязвимости с правовой точки зрения. С этой целью вице-король Индии лорд Керзон приказал резиденту Великобритании в зоне Залива полковнику Кембеллу изучить, каков статус Кувейта и степень его подчинения Османской империи.
Доклад полковника Кембелла остается надежным источником для всякого, кто захочет понять характер отношений между Кувейтом и Османской империей. (Доклад признал, что Кувейт изначально был де-факто и во многом де-юре независимым от османов. Прим. Portalostranah.ru) Опираясь именно на этот доклад, Лондон декларировал свою прямую поддержку Кувейта», — отмечала кувейтская официальная публикация «Кувейт: государство и границы» (рус. яз.
Примечания, составление, подготовка эл. версии кувейтской публ. — Portalostranah.ru
Опубликовано 17/02/2010
Мы рекомендуем: тексты, аудио и видео 
